Твоя совершеннолетняя измена (Мари Соль)

- Она совершеннолетняя! - громыхает супруг.  Девчонка на нашей постели затравленно смотрит. Переводит глаза с него на меня.  Меня трясёт от боли, злобы и обиды. Я ездила к маме, в больницу. Хотела остаться с ночёвкой в квартире родителей, но вспомнила, что завтра у меня назначена важная встреча. Пришлось вернуться. Телефон разрядился. И вот... - Мне плевать, сколько лет твоей шлюхе! Чтобы ноги её не было здесь! Пошла вон! - ору на неё.  У девчонки дрожит подбородок, глаза на мокром месте.  - Филечка, - шепчет она, - Мне уйти?  Филипп каменеет, подходит ко мне, до сих пор не разувшейся и держащей в руках пакет с мамиными засолками на зиму.  - Рот закрой, не устраивай сцен, - говорит с виду спокойно, но от гнева у него дёргается глаз, - Выйди и дай нам одеться. Я ахаю и опускаю глаза туда, где его волосатый и подтянутый пресс опоясан клетчатым пледом.  - Скотина, тварь, - шепчу в сердцах, видя следы их соития на нежном кашемире. Этот плед мне подарила мама. И сейчас, когда она так больна... Злость накрывает:  - Паскуда! Ты! Это ты забирай свою лярву и вон! У него за спиной звучит всхлип.  - Филечка, - шепчет девчонка. Филипп повторяет: - Быстро заткнулась и вышла отсюда. Я вскидываю глаза на него, и с вызовом бросаю: - Да пошёл ты на... Но договорить не успеваю. Пощечина, жёсткая и громкая, оглушает меня и чуть не сбивает с ног. Пальцы разжимаются, пакет падает из рук и банки в нём громко звенят. Ошарашено прижимаю руку к лицу. И вижу взгляд той, кто сидит на кровати. Сейчас в нём нет страха. От затравленности не осталось и следа. Девчонка смотрит победно и откидывает с хрупких плеч разметавшиеся длинные пряди.